ВААААА!!!!!!! *взорвался от восторга*
Да, да, именно ТАКОГО Робера я и хочу!
*Кончил и умир*

Кстати, да, прекрасно получилось!

И потом могло бы быть продолжение о том как Окделл возвращает себе честь и доброе имя, а заодно научается думать головой.
Хорошая бы книжка получилась...

случайно зашедший анон

И потом могло бы быть продолжение о том как Окделл возвращает себе честь и доброе имя, а заодно научается думать головой.
Хорошая бы книжка получилась...
*мечтательно вздыхает*

Продолжение писать?

ТС

Пишите!

не просто пишите, а обязательно пишите!

да! давайте продолжение!

А я тогда попробую немного набросать картиночге) шедевров не обещаю D=

текст Камши бла-бла-бла про свадьбуАльдо, по своему обыкновению, стуком не озаботился, влетев к Роберу, как к себе. Возмущенный подобной бесцеремонностью Клемент восшипел и удалился, а сюзерен плюхнулся на стул и выпалил:
– Надо что-то делать!
– С чем? – переспросил несколько обалдевший Иноходец.
– С Ричардом… Я, конечно, понимаю, он – юноша вежливый, но нельзя же тянуть до бесконечности.
Робер Эпинэ с удивлением воззрился на Альдо Ракана. Последнее время у сюзерена появилась премилая привычка. От разговора с самим собой он переходил к разговору с другими, отчего у собеседников отвисала челюсть.
– Альдо, ты о чем? При чем здесь Дикон?
– Да при женитьбе этой дурацкой, – Альдо вытащил из корзинки, каковую Клемент почитал своей нераздельной собственностью, миндальное печеньице и принялся грызть. – Меня никто не спрашивал, невесту никто не спрашивал, а расхлебывать мне. Я же не слепой, вижу, Дикон глаза прячет. Я его спрашивал, в чем дело, он говорит, ни в чем, а я про этих Окделлов наслышан, они все всерьез принимают…
Ну, положим, всерьез все принимают не только Окделлы, но и кое-кто другой, но у Ричарда и впрямь не лицо, а грифельная доска – читай не хочу! Неудивительно, что Ворон все понял.
– Ричард о тебе и своей сестре, к слову сказать, ее зовут Айрис, со мной не говорил. И вообще чего тебе бояться – где Алати, а где Надор! Мирабелла Окделл должна понять, что ваш брак сейчас невозможен.
– Сейчас – да, – принц принялся за второе печеньице, – но, когда я вернусь в Кабитэлу, мне предъявят кошкину прорву счетов. И первым будет этот. Даже если Айрис к этому времени выдадут замуж, у нее есть сестры, а у меня нет ни малейшего желания связывать себя даже с Окделлами. Я женюсь не для того, чтоб порадовать какое-нибудь семейство, а чтобы усилить трон. Лучше всего подойдет кто-то из дочерей Фомы Урготского. Дриксенские принцессы слишком много о себе полагают, и потом, привязывать себя к кесарии – упаси Создатель!
- Альдо, ты десять минут можешь думать о ком-то, кроме себя? Дик приехал сюда,
потому что его прислал Алва, а Алва прислал его, потому что в Талиге его ждала дыба и плаха.
- Ничего себе! - Альдо снова вскочил и заходил по комнате. - Что же он натворил?
Робер подавил вспышку раздражения.
- Это не моя тайна. Хочешь узнать, что там случилось - поговори с ним сам. Он считает тебя своим сюзереном, он в тебя верит, и если ты хоть немного нажмешь, он не станет запираться. Поступок позорный, но не позорней того, что сотворили мы с тобой.
– Глупо было, – согласился Альдо, – гоганы ничего не понимают ни в политике, ни в военном искусстве. Торгаши и повара, они и есть торгаши и повара. Хорошо, что мы от них отделались.
– Ты в этом уверен?
– Конечно, иначе они б тут кишмя кишели. Мэллит говорит – без ары Енниоль ничего не может, а здешние гоганы уже почти не гоганы.
– Прости, не понял.
– А чего понимать, клали они на всякое первородство, им лишь бы деньги грести. У них даже имена алатские, ни балахонов тебе, ни бород, ни благовоний, и говорят без вывертов. Сразу и не поймешь, что гоган. Ладно, ну их, надо решать, что с Ричардом делать.
- Я сказал: расспроси его сам. Прояви немного человеческого участия, - Робер проглотил слова "если ты вообще знаешь, что это такое". - Он твой вассал, в конце концов, по праву крови, если не по праву присяги.
- Ты прав, я поговорю с ним.
- И надо его чем-то занять, - продолжал Робер. - Восемнадцатилетний парень не может сидеть и киснуть в четырех стенах.
Лучше б он этого не говорил, сюзерен вскинул голову, как норовистый скакун.
– А кто сказал, что мы будем ждать у моря погоды?! Конечно, лезть втроем в Гальтару не стоит, но с Борнами и Саво мы туда доберемся. Скорей бы эти бездельники появились, осень на носу!
– А мы их и звали на осеннюю охоту, чтоб Альберт ничего не заподозрил.
– Да помню я, – сюзерен вытащил кинжал, тронул лезвие, сунул в ножны. – Только сил нет тут сидеть. И почему только этого святого малоумка не прирезали до того, как он всех нас предал?!
Святой малоумок… Про кого это он? Про Эрнани?
– Ты же не знаешь, как это случилось. Наверняка были причины.
– Да какие могут быть причины, кроме трусости?! У Раканов было все, понимаешь, все! А кто мы теперь? Последним настоящим Раканом был Ринальди.
– С ума сошел? – предположил Робер.
– Ринальди Ракан брал от жизни что хотел, дрался до конца и не прощал врагов. А с ума сошли те, кто предал свою кровь и своих предков. Тех, кто подарил нам свою силу, обозвали демонами. Демонами, Робер! Если это не предательство и не подлость, то я – Хогберд. Уж лучше б Гальтару сожрали изначальные твари, а ее просто бросили! Дар богов, свою память, свое будущее выбросили как… как тухлую рыбину! Эрнани превратил нас в безродных людишек, а мы ему молимся! Ах, святой! Ах, принял истинную веру! Наша истинная вера – это Четверо, и я буду не я, если не верну их на причитающееся им место! То есть мы вернем!
- Ринальди был трусом, - отчеканил Робер. Он не собирался говорить так жестко, это выскочило как-то само собой. - Он истязал беременную женщину, а когда пришло время отвечать за свои дела - проклял не того, кто вынес ему приговор, а его далекого потомка, который ему ничего плохого не сделал. Хорош последний Ракан!
Сюзерен с негодованием уставился на маршала, но Робер мужественно закончил:
– Почему бы нам вместо руин Гальтары не махнуть вокруг Багряных земель и не поискать Золотые Берега?
– Потому что это не наше дело, – отрезал принц. – Я верну то, что сдуру потеряли мои предки, но тебя я не держу, поступай как хочешь. Дорогу в Мон-Нуар мы найдем.
– Ты прекрасно знаешь, что одного я тебя не отпущу.
– Не одного, – принц пристально посмотрел Роберу в глаза, – но я хочу, чтобы Первым маршалом Талигойи был Робер Эпинэ, а не какой-нибудь Борн.

Продолжение писать?
конечно! о прекрасный ТС!
о том как Окделл возвращает себе честь и доброе имя, а заодно научается думать головой.
вот это именно интересное и полезное для людей. А не о том, как моральных аллергиков в колыбелях стрелять.

вот это именно интересное и полезное для людей. А не о том, как моральных аллергиков в колыбелях стрелять.
+100500! =)

Спасибо автору!
Я тоже хочу Окделла, думающего головой, и Робера, который не только сопли размазывает, но и делает что-то полезное.

Ой, аноны, как тут у вас хорошо - зашла, как у речки в жаркий день посидела, душой отдохнула. Анон-автор, если будут силы - пиши, если хочешь чтобы вычитывали - я могу почту дать, присылай, почитаю, половлю блох. За ради таких текстов - постараюсь!

текст КамшиАльдо нападал. Робер оборонялся. Его высочество в деле Ричард видел впервые, а вот с Робером они разминались чуть ли не каждое утро. Иноходец был юноше не по зубам, Дикон понял это после первого же поединка. Ричард пытался сравнивать Эпинэ с Вороном, но это было непросто. В настоящем деле юноша видел эра только раз, в Нохе, но тогда все кончилось слишком быстро. А на занятиях монсеньор успел показать ученику едва ли десятую долю того, чем владел сам.
Юноше очень хотелось верить, что Робер не уступает Алве. Во всяком случае, Иноходец был куда лучшим бойцом, чем Альдо. Уж это Дик понял сразу. Его высочество допускал те же ошибки, что и сам Дикон, пока за него не взялся эр. Святой Алан, каким же косоруким он был! А ведь когда-то ему казалось, что капитан Рут – гений клинка, а Баловник – прекрасный конь…
Но даже капитан Рут был солдатом, ветераном. Некоторые его приемы нельзя было применить в Лаик или на фехтовальной дорожке, но на дуэли, а уд тем паче в бою, они могли спасти жизнь: пинок в бедро ногой, удар локтем в ухо, чашечкой гарды в челюсть... Алва знал эти приемы. Никогда не применял с Диком и не говорил, что знает, но такие вещи видны - по постановке ног, по тому, как человек держит руки...
Альдо учился у людей, которых эр Рокэ называл "паркетными фехтовальщиками". У людей, которые никогда не сражались за свою жизнь.
обратно текст Камши– Дикон, – крикнул Иноходец, – я что-то устал… Будь другом, подмени!
Подменить? Против его высочества? Вот так, сразу?!
Дикон отсалютовал клинком.
– Ваше высочество, я к вашим услугам.
– Мое высочество тоже, только вот шею оботрет, – Альдо было взялся за полотенце, но потом внимательно посмотрел на Робера.
– С тобой все в порядке? Ты не болен?
– Нет, – Дику показалось, что в глазах Эпинэ мелькнуло что-то непонятное. – Я здоров.
– Ну смотри… Мне нужен здоровый маршал!
Робер пристроился на резном сундуке, том самом, на котором только что сидел Дик. Маршал и принц перешучивались, но юноше было не до смеха. Одно дело – смотреть на чужой бой и подмечать ошибки, другое – скрестить шпагу со своим сюзереном. Руки вдруг налились тяжестью, а гибкая рапира стала неповоротливой, как эспадрон. Только бы не опозориться! С чего он решил, что Альдо – слабый фехтовальщик? Они с Робером просто дурачились, а на самом деле сюзерен отменный боец, достаточно взглянуть на руки и плечи!
Альдо встал напротив Ричарда, взмахнул клинком, залихватски улыбнулся и сразу же пошел вперед. Стремительно и сильно… Так дрался Эстебан Колиньяр… В их последнем поединке в Лаик «навозник» при первом же выпаде Дика выбил у него шпагу и засмеялся…. Клинок Альдо мелькнул у самого лица, Ричард поспешно отступил. Принц ободряюще подмигнул, от чего стало еще тошнее. Ракан атаковал, Окделл пятился, закрываясь простейшими защитами: в грудь – отбил, в правый бок, под руку, повторный в грудь – снова отбил… Перевод в бедро – вовремя отступил…
Они почти уперлись в стену, Дик невольно дернулся вбок и сам не понял, как развернулся. Длинная атака его высочества окончилась ничем, и непонятно было, кто больше удивился: сюзерен или вассал. Недоумение на лице Альдо стало для Дика ушатом холодной воды. Закатные твари, надо ж быть таким дураком! Пятился, как испуганный рак, а ведь ничего хитрого…
Альдо пожал плечами и засмеялся:
– Держитесь, герцог.
Ричард не ответил, не нашлось слов, зато рука оказалась толковей головы. Она ловко парировала сыплющиеся удары, такие простые и совершенно нестрашные, хоть и сильные. А теперь связать чужой клинок, не давая развить атаку!
«Вы не бык, юноша… И не лиса… Меньше упора на силу, меньше финтов и обманов… Больше скорости… Вы видели мангустов?.. Ах, в Надоре их нет? Но это не повод становиться быком… Скорость и движение… И защита!.. Защита, юноша… Покойниками становятся только раз…»
Пусть его высочество считает его трусом, но он держится! Держится и все понимает. Его ни разу не зацепило, ни разу! Надо решаться на ответ, сколько можно топтаться… Его высочество недоволен, еще бы… Это же не дуэль, клинки защищены, а он осторожничает!
Удары Альдо стали жестче и чаще. Святой Алан, он же мадуро! Он и сам был таким, ну или почти таким…
«Закатные твари, что у вас с кистью?! Тверда и незыблема?
Юноша, с деревянной головой жить можно, но с деревянной рукой вы протянете до первой дуэли…»
Святой Алан, так вот что имел в виду эр! Клинок Альдо следовал за рукой, принц только готовил удар, а Дик уже все знал. Какие прямолинейные движения… Робер дерется так же, но раз в десять лучше! Сейчас откроется! В ушах у Дика зазвенело, он бросился вперед, нанося удар в опрометчиво подставленную грудь сюзерена. Удивленный Альдо едва не выронил шпагу, сделал шаг назад, засмеялся…
– А ты лихой драчун, Дикон, хотя со школой у тебя что-то не так.

Не так?! Не так у тех, кто проигрывает! Ричард сам не понял как, но брякнул в ответ.
- Моим учителем был Рокэ Алва.
- Хорошо же ты его отблагодарил, - не остался в долгу Альдо.
Дик закусил губу и не ответил. Это было подло. Это был удар ниже пояса. Вчера они говорили, и Альдо вытянул у него признание - не мог же Дик врать подлинному сюзерену, королю Талигойи! И хотя Альдо, в отличие от Робера, сказал, что Дик молодец и герой, что он попытался хоть как-то справиться с Вороном, в то время как другие чесали языки - осадок остался какой-то гнусный.
Дик и в голову не мог взять, что его откровенность выйдет ему боком! Он доверял Альдо всецело, а тот...
...А тот все-таки - единственная надежда Ричарда вернуться в Талиг и восстановить свое доброе имя. Спасти Катарину. Вытащить Айрис и девочек из надорского сундука...
снова таект Камши– Продолжим?
– Да, ваше высочество!
Вторая схватка началась еще стремительней первой, но Дику уже было море по колено. Окделлы рождаются воинами! Не политиками, даже не полководцами, а воинами и Людьми Чести! Ричард Окделл может проиграть в подлой игре ядов и кинжалов из-за угла, но в честной драке он не пасует!
Выпад, еще выпад…
Сударь, ну нельзя же так откровенно… Святой Алан, а если он попадет в настоящую битву?! Его нельзя оставлять без защиты, нельзя!
А вдруг он с эром Рокэ встретится?.. Нет, этого не случится, не должно случиться! Это был бы конец всему, всем надеждам… Конец Талигойе, Чести, Катари…
Ох, а это что? Принц отступил вбок и улыбнулся… Он больше не рвался вперед… Он что-то задумал… Что-то хитрое…
«Дело, конечно, хозяйское, но с вашими увертками только жаб пырять!
Держитесь прямых ударов. В бою прямой удар и прямой отвод – самое действенное. И самое безопасное… Особенно в драке с дундуком!..»
Эр прав! Четыре тысячи раз прав, а сам он был упрямым дундуком… Еще хуже Альдо! Святой Алан, что он творит?! Принц слишком мало тренируется… Робер все время со шпагой, а Альдо по утрам спит. Ну кто же так делает?! Очевидно, медленно, с ненужными паузами… Сюзерен ждет сопротивления, а его не будет!
Вместо жесткого отбива Дик мягким движением кисти увел рапиру по кругу в сторону-вниз, а сам, стоя на месте, слегка качнулся. У эра Рокэ это выходило изящней и быстрей, но для Альдо Ракана хватило и Дика. Не ждавший простого и мягкого ответа принц «провалился», подставив рапире Дика весь бок. Бей – не хочу! Простой, но аккуратный укол на уровне сердца получился очень достойно. Пожалуй, одобрил бы даже Ворон.
– Ерунда! – крикнул сюзерен. – Я споткнулся!
– К вашим услугам! – Жаль, что его сейчас не видит эр… И Катари… И этот ледяной Придд! Они еще скрестят шпаги, так, в шутку, но чтобы Спрут понял, что не ему спорить с Вепрем!
Клинки лихорадочно звенели. Дик больше не уходил в защиту и не выжидал. Атака нарывалась на атаку, обмен ударами становился все ожесточенней. Сюзерен не привык подолгу защищаться и сорвался. Очень быстро сорвался.
Отмахнувшись от прощупывающего укола, Альдо Ракан рванулся вперед с длинным выпадом. Такой удар, ваше высочество, надо готовить – и готовить как следует. В случае неудачи вы просто не успеете закрыться. Вы и не успели.
«…прямой удар и прямой отвод – самое действенное и самое безопасное…» Без лишних затей, но вовремя! Рапира Повелителя Скал в третий раз коснулась наследника Раканов…

Автор, это замечательно! тут и текст Камши новыми красками заиграл. Пусть вас не покидает муза!

Круто!

Хорошо вписывается в текст.
Жду продолжения

текст КамшиКак быстро пришла осень, несколько дней – и горы из зеленых стали золотыми. В Надоре лиственницы не росли, и Дик принял их за что-то вроде елок, которые зимой и летом одним цветом. Оказалось, нет.
– Странно как, – заметил Рихард Борн, – до моста было лето, а тут – осень.
– Черная Алати, – откликнулся Альдо, – тут все не как у людей. Жалко, праздник пропустили. И что б вам на неделю раньше приехать!
– Ты нас пригласил на охоту, – откликнулся Удо Борн. Он был младше Рихарда, но серьезней и обстоятельней, – а охота начинается после Осеннего Излома.
– Ну да! – засмеялся Альдо. – Уверяю вас, мы отлично поохотимся.
Дик тоже засмеялся: гости еще не знали, какая охота им предстоит. Альдо просил ничего не говорить, пусть шпионы Олларов и Альберта думают, что друзья принца и впрямь собираются добыть несколько медвежьих шкур. Меньше знаешь - крепче спишь, а с такой проницательной дамой, как Матильда, держи ухо востро: враз обо всем прознает. И вряд ли одобрит. Она не верила в их дело, и Дик очень хорошо понимал, почему: ее супруг, дед Альдо, был редкостный тюфяк. Кроме поверхностного блеска, на который купилась юная принцесса, в нем ничего и не было.
В Альдо есть хотя бы воля.
За время, проведенное в Алати, ореол вокруг золотой головы принца Ракана слегка померк в глазах Дика. Альдо не умел хранить чужих тайн, а мелочная мстительность, проявившаяся в нем после проигрыша, так неприятно напомнила Дику Эстебана Колиньяра, что юноша отказался от дальнейших занятий с Альдо так же легко и охотно, как и сам Альдо от занятий с ним. Дик сделал на воображаемом дверном косяке еще одну зарубку: Альдо не умеет учиться у тех кто сильнее его. И проигрывать не умеет. Тяжело будет нам с таким королем - а другого-то нет. А у этого имеется воля.
снова текст КамшиДик завертел головой, узнавая знакомые места. Дорога была достаточно широкой, чтоб в ряд могли проехать четверо или даже пятеро, но принц что-то обсуждал с Рихардом, а Удо затеял спор с Анатолем Саво и Дугласом Темплтоном.
Речь шла об агарских и алатских красотках. Анатоль горой стоял за алаток, Удо с Дугласом не соглашались. Проведший пять ночей с черноглазой Вицушкой Ричард не сомневался, что Борн и Темплтон проиграют, но предпочитал помалкивать, тем более что у него побаливала голова. Конечно, эта боль не шла ни в какое сравнение с тем, что с ним приключилось после Золотой Ночи. Надо ж было так напиться, да еще на постоялом дворе! Решено, он больше не станет пить местную касеру, только вино. От хорошего вина голова не болит, хотя кошмары все равно снятся…
– Ричард, – Рихард Борн придержал каракового полумориска, – ты уже охотился на медведей?
– Нет…
– Но ведь в Надоре они водятся.
Водятся. Именно медведю отец был обязан хромотой, он не любил об этом рассказывать, а после его смерти в Надоре позабыли все забавы.
– Матушка не хотела, чтобы я охотился.
– Понятно, – кивнул Рихард, – ты же – единственный наследник. Нас все же трое…
– Есть еще Конрад, – пояснил Удо, – ты его не знаешь, он думает только о своей Лотте. Что ж, он по крайней мере уцелеет.
– Не думаю, чтоб нам что-то грозило, – возразил Рихард. – Разве что, поохотившись на медведей, мы поспешим на помощь к «дельфинам».
– Что мы там забыли? – поморщился Дик.
- И то верно, - согласился Удо. - Кстати, Ричард, давно хотел спросить, как вышло, что ты оказался здесь?
– На мою жизнь покушались по меньшей мере дважды, – бросил Дикон. - Алва не хотел ссориться из-за меня с Дораком, но и прославиться как пособник убийц тоже не хотел, так что он сунул мне в зубы подорожную и кошелек - и вот я здесь.
– Разумно, – согласился Удо Борн, – если не хочешь убивать волчонка, прогони его со двора в лес. Мы тут только зубами клацать можем…
Они могут больше, но об этом потом. Робер, как оказалось, тоже был не до конца откровенен. Зато "Мелания" - сущий кладезь знаний. Дику удалось расшутить и разговорить молчаливую гоганни. Если бы Альдо приложил немного усилий, на него лавиной обрушились бы сведения о древних богах и первородстве, но Альдо не замечал Меланию, то есть, Мэллит, и это было Дику на руку. Он уже несколько раз сумел поразить Альдо гоганскими легендами, умолчав об источнике знаний и ссылаясь на старинные бумаги рода Окделлов. Что-то подсказывало не вываливать перед Альдо весь ворох, а уж тем более не указывать на Мэллит. Хватит с него сюзеренов, которые не нуждаются в Ричарде Окделле. Этому3 сюзерену Ричард Окделл должен быть необходим.
– Сплетничаете? – засмеялся Альдо Ракан, вклиниваясь между Ричардом и старшим Борном. – И о чем же?
– О Вороне, – живо откликнулся Удо.
– Я не стану мстить ему, если он не окажет непокорства. – твердо сказал Альдо, – В нем течет старая кровь, а ее осталось гораздо меньше, чем хотелось бы.
Ричард склонился к гриве Соны, чтобы справиться с охватившим его смехом. Альдо Ракану стоило бы подумать не о том, как проявлять великодушие к Ворону, а о том, как справиться с ним без слишком тяжелых потерь. А старая кровь... если сплетники не лгут, она течет в детях Катарины. И этих детей он никому не уступит, как и их мать.

Еще кусочек) Спасибо!
А то тут в теме как-то все замерло... Не хотелось бы, чтобы такое начинание заглохло.

Все упирается в то, что мне требуется время на перечитывание текста слов.

ТС

О! Замечательно С=

текст Камши– Господа, нам следует обсудить один-единственный вопрос, – Робер с тоской уставился на цвет дворянства четырех восставших графств. – Прошу говорить по очереди, не вступая в споры до тех пор, пока не выскажутся все. Граф Пуэн, ваше слово.
Анатоль Пуэн сомнений не испытывал:
– Мы будем сражаться.
– Согласен, – Дени Агиррэ был на удивление краток.
– Люди Чести умирают, но не сдаются, – разумеется, это Сэц-Ариж.
– Долой чужаков! Эпинэ – наш дом!
– Свобода или смерть!
– Смерть, но «навозникам»!
– Ха-ха-ха… Хорошо сказано!
– Мы победим!
– Нужно драться, – Александр Горуа стукнул по столу кулаком.
– Эпинэ будет свободной! – Жорж Гайяр заменял разбитого ударом отца. В девятнадцать лет все готовы пробить лбом стену.
– Все зависит от тактики, которую изберут Оллары. В открытом бою нам не победить, – Констанс Гаржиак был чуть ли не единственным, кто, набив шишек с Повелителем Скал, взялся за старое с Повелителем Молний. – Предлагаю выдвинуть наблюдательные посты за Кольцо Эрнани, в Валмон и Дорак. В случае появления королевских войск, не принимая боя, отступать в Мон-Нуар.
– И что там делать? – сверкнул глазами Сэц-Ариж. – Глодать камни?!
– Нет, – завопил Гайяр, – лучше умереть в сражении, чем….
– У нас нет другого выхода, – перебил расходившихся юнцов Гаржиак, – Эпинэ не годится для войны, здесь все распахано, на каждом шагу – деревни. А рощи… В них разве что кролик спрячется – насквозь просвечивают. Если мы не уйдем, нас разобьют, а от провинции оставят одни головешки.
– Мы не сбежим! – сжал кулаки Горуа. – Пусть мы умрем, но с честью!
– Олларам плевать, с честью ты умрешь или без, – безжалостно бросил Гаржиак. – Главное, что умрешь и не будешь им мешать. Королевская армия пройдет от Кольца Эрнани до Дорака, а освободившиеся угодья кому-нибудь да пожалуют…
– Мы не оставим северянам ни единого целого дома, – вскочил Никола Карваль, – они не получат ничего, кроме пепла и пуль!
– Королевские солдаты тоже умеют жечь и вешать, – Констанс Гаржиак не собирался сдаваться. Один более-менее трезвый человек на всю компанию.
– И хорошо, – граф Агиррэ был спокоен. – Народ Эпинэ поймет, кто его враг, а крестьянки все равно рожают каждый год.
– Я согласен с вами, Констанс, – подал голос молчавший до этого Флоримон Шуэз. – Крестьяне и ремесленники трусливы и не имеют военного опыта. Печально, но им важней судьба своей деревни или лавки, чем судьба Эпинэ.
– Свобода превыше всего, – отчеканил Пуэн. – Я согласен с капитаном Карвалем. Олларские ублюдки не получат ничего, кроме головешек и пуль. Эпинэ будет свободной!
– Сейчас крестьянам все равно, – тихо сказал Гаржиак. – Если их дома будут жечь королевские драгуны, они возненавидят Олларов, а если мы – нас.
– Это слова труса! – глаза Карваля налились кровью.
– Вы что-то сказали, молодой человек? – спокойно переспросил Констанс Гаржиак.
– Он ничего не сказал, – с нажимом произнес Робер.
Констанс кивнул головой, но спор увял. Все смотрели на Повелителя Молний.
– Правильно ли я понял, что большинство намерено сражаться?
Восторженные вопли заглушили несколько вздохов. Иноходец обвел взглядом присутствующих.
- Ну что ж, господа, вынужден признать, что за этим столом собралось... пять, шесть, восемь, круглых дураков и четверо полоумных, к каковым ваш покорный слуга причисляет и себя. Если кто-то желает меня вызвать, я приму вызов. Если кто-то желает обидеться и хлопнуть дверью, я с удовольствием избавлюсь от его компании.
Никто не обиделся и не кинулся драться, похоже, только потому, что еще толком не понял, что произошло.
- Тупоголовые заносчивые сопливые юнцы, - медленно и раздельно произнес Робер. - Вырезали сонных драгун, убили женщину и вообразили себя великими воинами великой Эпинэ! Год назад я считал, что не никого глупей и хвастливей кагетского казарона - Лэйе Астрапэ, как же я ошибался! Я плохо помнил эпинеских дворян!
- Герцог, что вы себе позволя... - задохнулся Карваль.
- Сидеть! - грохнул Робер. - Сидеть и молчать, потому что с вами я пока еще не решил. Еще не разобрался, кто вы - благонамеренный недоумок или же предатель.
- Предатель? - Карваль побледнел.
- А кто же? - пришло время врать, герцог Эпинэ, а врать вы всегда умели плохо, так помоги же Астрап! - Пока я то в Агарисе, то в Алате пытаюсь найти деньги для восстания, хотя бы и ценой женитьбы на толстом кошельке, заручиться поддержкой Святого Престола, и тех королевских домов, кто еще не продал веру предков за талигское золото, меня вызывают домой поддельным письмом и пытаются схватить. А когда номер не проходит, поворачивают все так, что мне уже некуда деваться, кроме как встать во главе этого балагана. Пять лет упорных трудов, дипломатии, унижений, кагетское поражение - все псу под хвост из-за того, что у Николя Карваля взыграло ретивОе. Итак, отвечайте, Карваль, кто вы - предатель, работающий на Сабве, или беспросветный дурак?
- Я... - теперь Карваль покраснел. - Я дурак, монсеньор.
- Отрадно слышать, - буркнул Робер и вновь исподлобья оглядел присутствующих. - Теперь вы понимаете, что вы натворили? Понимаете, что испортили? Люди, обещавшие нам деньги и оружие - крайне осторожны, чтоб не сказать трусливы. Они никогда не поддержат открытое восстание, начавшееся самопроизвольно, как пожар на мельнице. Я не знаю, поддержат ли они нас тайно, мне потребуется время, чтобы с ними связаться, и будьте готовы к тому, что они от нас отрекутся.
- Мы сами... - начал было Пуэн. Робер снова ударил по столу, на сей раз для вящей убедительности канделябром.
- Еще раз услышу про "мы сами" - и пристрелю говорившего, а потом уберусь отсюда к Леворукому и оставлю всех "мысамих" пропадать самих! - Робер откинулся на спинку кресла и понизил голос. - Еще раз: в первую очередь нам нужно время. Во вторую - деньги. Деньги и еще раз деньги. Готов выслушать любые соображения о том, где их взять, но не сейчас. Сейчас поговорим о делах военных. Вашими стараниями, господа недоумки, у нас нет пути назад. В столице уже знают о ваших подвигах, и будьте покойны, расписывают их в самых ярких красках. Не удивляйтесь, если услышите, как вы, Сэц-Ариж, распяли на воротах Альбина Марана, вы, Агиррэ, заживо освежевали его супругу, а я изнасиловал Ивонн на этом самом столе.
- Но как... так скоро? - удивился Гаржиак.
- Да очень легко: предатель среди нас все-таки есть, хоть это и не Карваль. Кстати, Карваль, сдайте оружие. В вашей невиновности я пока еще не убедился, так что посидите под замком в кордегардии и хорошенько подумайте, что скажете в оправдание перед судом из трех дворян Эпинэ, которых я назову.
Карваль на мог вскинул голову, но остальные смотрели на него так, что сопротивляться он не решился.
- Если сказанное на этом совете, - продолжал Робер, когда Карваля увели, - не дойдет до ушей Сабве, мы будем знать, что предатель все-таки наш маленький капитан. А если дойдет... Вы понимаете, почему я не хочу называть ни имен людей, с которыми связан, ни даже титулов. Поговорим о том, что предатель знает и сам, если он и впрямь не такой дурак, каким прикидывается. Констанс де Гаржиак, которого я причисляю наряду с собой к лику полоумных, сказал здравую вещь: мы не можем дать королевским войскам открытый бой.
Робер сделал паузу и обвел глазами присутствующих. На сей раз "Мы сами" или "Смерть навозникам" не прозвучало, хвала Создателю. - Гаржиак неправ в другом: в Мон Нуар мы тоже отойти не можем. В сами горы, я имею в виду. Но мы можем отойти и укрепиться в Гальтаре, чтобы там перезимовать.
- Но это же... тысячелетняя развалина! - вырвалось у Агиррэ.
- Да, - согласился Робер. - А у вас есть план получше?
Он встал, обошел стол, глядя в глаза каждому, кто оказывался напротив, и, завершив круг, спросил:
- У кого-нибудь из вас есть план получше?

- Ну что ж, господа, вынужден признать, что за этим столом собралось... пять, шесть, восемь, круглых дураков и четверо полоумных, к каковым ваш покорный слуга причисляет и себя. Если кто-то желает меня вызвать, я приму вызов. Если кто-то желает обидеться и хлопнуть дверью, я с удовольствием избавлюсь от его компании.
Йокарный бабай! Неужели я наконец вижу нормального Иноходца вместо унылой заезженной клячи с шорами, которую нам выводила ВВК? Это точно не сон?
ТС, я вас просто обожаю!

читать дальшеЯ вам даже прощаю "кивнул головой" и "обвел глазами". Простите за мелкие придирки...

спасибо, други!

Некст тайм я буду внимательней.

Ваш ТС

умненький Ричард! *анон оргазмирует*

спасибо, други!
Это вам спасибо, ТС! И цветы, цветы в студию!

*растёкся* Вот он, Робер моей мечты! Сильный, адекватный РОБЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕРРРРР!!!!111111

ТС, ОГРОМАДНОЕ спасибо! Ждём ещё с нетерпением!

Стук в дверь. Негромкий, но уверенный.
– Входите, теньент.
– Монсеньор, гонец от Гаржиака. Королевские войска стоят лагерем в Марипоз.
– Где гонец?
Капитан без лишних слов распахнул дверь. Гонец вошел и отдал неизбежную честь, Робер подавил вздох:
– Кто ты?
– Пауль… Пауль Нозер. Бывший капрал роты господина Удо Борна.
– Что скажешь, капрал?
– Письмо монсеньору, – Нозер вытащил зеленый футляр. – Войска на нас идут.
– Ты, вероятно, проголодался, – Робер вымученно улыбнулся. – Идите в казармы, там тебя накормят.
– Благодарю монсеньора, – засмущался капрал, – я завтракал в Шарли.
– Сейчас пора обедать.
Иноходец пару раз обошел кабинет, затем встал у окна и распечатал донесение, очень толковое, как и все письма Гаржиака. Теперь заяц точно знает, какой масти вставшая на его след гончая.
«На подавление восстания, — писал барон Констанс, – брошено четырнадцать пехотных полков и шесть кавалерийских. Еще пять полков оставлены в резерве в Марипоз. Есть и пушки – десяток крупных осадных орудий и полторы дюжины мелких.
Королевская армия движется быстро и, если ничего не изменится, через два дня будет у Шакрэ. Я более чем когда-либо убежден в необходимости отступления в Мон-Нуар и Надор и требую созыва Большого Совета…»
Так, славненько. То есть, бывает и лучше, но быстро движущаяся армия неизбежно оторвется от своего обоза, а нам того и надо. С нашими силами не генеральные сражения давать, а цап - и наутек.
Иноходец поднял глаза, зная, что столкнется взглядом с дедом. Анри-Гийом в шлеме, кирасе и алом плаще грозил усомнившемуся внуку клинком, а напротив, на фоне Торских гор, улыбался маршал Рене. Странно, что дед сохранил именно этот портрет – кто-кто, а повесивший Пеллота Рене никогда не пошел бы за Алисой.
Робер Эпинэ отвернулся от предков и уставился на карту, пытаясь сосредоточиться. Дед готовил бунт. Обреченный, глупый, старческий. Потом умер кардинал, заявился наследник, и понеслось… Череда случайностей и совпадений, история знала и не такое. Если ты слышишь мяуканье, это еще не значит, что рядом Леворукий… И не значит, что его здесь нет.
Иноходец намалевал на и без того испакощенной карте несколько стрел и с отвращением отбросил грифель. Закатные твари, ну почему в голову то и дело лезет Лис?! С того мгновения, как Робер увидел превращенный в виселицу каштан, он, как ни старался, не мог отделаться от мыслей о покойном казаре. Адгемар стоял и смотрел, как убивают казаронов, не давая Луллаку вмешиваться. Он играл свою игру и выиграл бы, окажись его противником другой. Казар стал бы королем, казаронов похоронили, а во всем обвинили бы Талиг… У Саграннской войны было несколько шкур, а здесь похоже, до боли похоже.
– При чем здесь Лис? – кажется, он спросил это вслух, но у кого? Не у деда же. И не у Рене Эпинэ. Робер вновь уткнулся в карту, пытаясь сосредоточиться. Данар, Марипоз, Каррона, Эр-Гри, Эр-Эпинэ, Гайярэ, Сэ, Шарли… Стоп!.. Эр-Эпинэ, Гайярэ, Сэ, Шарли. Вот оно!
Иноходец рывком распахнул дверь.
– Где гонец Гаржиака? – почему до него дошло только сейчас?!
– Монсеньор, – Никола казался удивленным, – он же все рассказал.
– Есть одна вещь, которую нужно уточнить!
– Хорошо.
…От капрала пахло луковой похлебкой и молодым вином, и он ничего не знал, то есть не знал, что знает.
– Почему ты завтракал в Шарли?
Глаза вояки стали круглыми, он явно ни кошки не понимал.
– Ты должен был ехать через Шакрэ. Шарли в стороне.
– Так я ж письмо завозил. Господин капитан приказали сначала в Шарли. Да мне не трудно. Подумаешь, четыре хорны!
– Что за капитан?
– Дейгарт который. Он за Данар ходил, на этих… смотреть. – Капралу явно захотелось выругаться, но он сдержался.
– Кому письмо, помнишь?
– Еще б не помнить. Марион Нику, златошвейке в замке Шарли, в собственные руки. Невеста она ему, господину капитану то есть.
Невеста… Будь у него невеста, разве он не писал бы? Если б ее звали Мэллит, еще как бы писал! Каждый день по четыре раза, а перед битвой – восемь. Пусть Марион Нику дождется своего Дейгарта. Смелый он человек, если ходит за Данар и женится накануне войны, а вот ты – дурак, даром что герцог. Ожегся на Адгемаре, теперь ищешь подлость во всех.
– Что-то не так? – глаза капрала были несчастными, словно у потерявшейся собаки. – Я, почитай, и не задержался. Всю ночь гнал.
– Ты все сделал правильно, – заверил Робер, – война только подгоняет любовь. И что, у господина капитана невеста красивая?
– Да я ж ее не видел, – расплылся гонец. – Меня на воротах к господину барону завернули. Он у них ранняя пташка, а уж любопытный! И то сказать, племянник его у нас в полку, а он сам бы и рад, да скрючило его. Так что письмишко я передал, обсказал, что знал, коня сменил, перекусил малость – и сюда!
– А как же «собственные руки»? – пошутил Повелитель Молний. – Влюбленная девица ради письмеца в любую рань встанет.
– Да господин барон сам спросил, есть у меня письмо или нет. Видать, не первое оно.
– Хорошо, можешь идти.
Робер некоторое время рассматривал свои руки. Дурная привычка, появившаяся после исчезновения браслета. Хозяин Шарли – убежденный холостяк и завзятый собачник, мог встать ни свет ни заря. Капитан разведки Сэц-Арижа мог влюбиться в златошвейку и слать ей письма. Златошвейка могла оказаться незаконной дочерью скрюченного барона. Что с того, что гонцы раз за разом заезжают в замок Шарли? А что с того, что они с Альдо раз за разом ходили в гоганские трактиры?
Робер проверил пистолеты, нахлобучил шляпу и вышел из кабинета. Поднялся в ашню, где сидел под арестом послушный Карваль.
– Капитан, мне нужны вы и десять, нет, двадцать человек по вашему выбору.
– Куда едем? – Карваль и не подумал удивиться. – Я уже больше не предатель?
– Едем сейчас. Предателем я вас не считал ни минуты, но кого-то я должен был посадить под замок. Я решил, что вы достаточно верны, чтобы сыграть эту роль. А теперь поспешите.
– Завтра в полдень совет, – напомнил Карваль.
- Сегодня после заката, если я не ошибся.
Хватит ли двадцати человек? Будем надеяться. Брать больший отряд – привлекать ненужное внимание. Или он последний осел, или лис в норе все-таки есть.